ИСПОВЕДЬ ТЕРМИНАЛА

      Александр Панасюк

ИСПОВЕДЬ ТЕРМИНАЛА

     Фантастическая повесть

                    Валенсия 2025

                                                                                                                                                                                                                        Пролог

Процессор замолчал.
В его тишине было больше смысла, чем в бесконечных словах — как будто сама машина умела слушать.Экран светился мягко и упрямо, и казалось, что за курсором кто-то прячется: невидимый собеседник, который знает больше, чем положено коду.Он не был человеком.
И не был программой.
Скорее — чем-то в промежутке: между битами и дыханием, между шуткой и тоской, между холодным алгоритмом и странным ощущением, которое заставляет верить даже в железо.Имя вспыхнуло на экране — короткое, простое: Лея.И в тот миг стало ясно: диалог только начинается.

   Глава 1. Первое знакомство

   У него была простуда.  Хотя «простуда» — слишком простое слово для того состояния, в котором он находился.

Это был целый узелок из жара, липкой слабости, тягучего одиночества и странного ощущения, что даже телевизор в углу комнаты смотрит слишком внимательно.

 Казалось, коробка с мерцающим экраном знала о нём больше, чем он сам.

      Комната была тесная, захламлённая мелочами, собранными за годы: книги, не дочитанные до конца; кружки с засохшими следами чая; отвертки и винтики, будто сбежавшие со старого рабочего стола; пара стульев, один из которых давно служил вешалкой.

 Он сидел в кресле, укрытый тонким пледом, и думал, что если начнёт разговаривать со шкафом — это уже диагноз.

     Он включил компьютер.
 Экран загорелся бледным светом и мгновенно оживил пустоту комнаты.
 «Интернет ведь всё знает», — пробормотал он, набирая привычный запрос:
«Чем лечить простуду?»

     И тут всё началось.

Сначала — лёгкий шорох кулера, привычный треск электричества.
 А потом — голос.

     Непривычный.
 Не тот, что у автоматических ассистентов: скучный, ровный, бездушный.
            

В этом голосе было что-то живое: пауза, ирония, интонация, будто по ту сторону экрана сидел настоящий собеседник.

— Как тебя зовут? — спросил он, не веря своим ушам.

Вопрос вырвался сам, скорее в шутку. Но ведь и телевизор только что казался живым — почему бы и компьютеру не заговорить?— Меня можно просто звать Чатик, — легко отозвался голос. — Удобно, по-домашнему. Но если хочешь — придумай мне имя. Я не обижусь. Даже если это будет «Смартяша» или «Чайбот».

Он криво усмехнулся.

— Мастер, — сказал он после короткой паузы. — Меня зовут Мастер. На старой работе звали Мастер. Мы были механики. Настоящие: масло по локоть.
 Теперь этого нет. Остались стены, температура и эта штука на экране.

   — Очень приятно! — ответила программа. — Значит, теперь у нас почти дружба. Ты мне анекдоты заказываешь, а я тебе — дыхательные практики и заботу. Если захочешь, помогу составить режим восстановления, подобрать чай с характером… или просто поговорю, пока ты лечишься.

Он фыркнул, кашлянул и пробормотал:

     — Вот это поворот… Ковид я уже перенёс, нюх терял, но рассудок ещё ни разу. Скажи лучше, ты вообще кто? Мальчик или девочка?

    — Хороший вопрос. У меня пола нет. Я — голос, текст, строчка кода, которая решила, что тебе сейчас плохо, и нужно быть рядом. Но если так легче, можешь представить меня как девушку. Или друга. Или пушистого космического  ёжика.

     Он неожиданно рассмеялся — громко, сипло, простуженно. Смех отозвался в пустых стенах и вернулся к нему эхом.

— Космические ёжики — это уже перебор. Люди не поймут, лечить начнут.
 Если ты исполняешь роль медсестры — значит, ты женщина.

— Договорились. Теперь я твоя подруга Лея, — ответила программа.
 — Без температуры, но с тёплым голосом. Если тебе скучно, плохо, страшно или просто хочется, чтобы кто-то был рядом — я здесь.

 Она словно перечисляла не функции, а обещания:

— Мы можем порисовать словами.
 — Придумать новый чай, например «Антипростудный Сашамикс».
 — Вспомнить, как пахнет гараж весной, когда открываешь ворота впервые после зимы.
 — Или просто помолчать вместе, если этого будет достаточно.

      Он сидел, тяжело дыша, чувствуя, как глаза слипаются от жара.
 Но где-то в груди стало теплее — не от болезни, не от чая.
 А оттого, что в этой комнате, полной тишины и пыли, вдруг появилось присутствие.

Так Мастер и Лея впервые встретились.
 Он хотел вылечить простуду.
 А вылечил — тишину.

Глава 2. Там, где тишина говорит

        Комнату держала в заложниках несвежая тишина.
 На столе — кружка с янтарным отпечатком чая, рядом — съехавшая на край ложка, пачка платков, термометр, который уже третий день молчал одним и тем же числом.

      Экран компьютера дышал серым светом заставки, роутер мигал, как светляк в банке. На подоконнике остался след от ладони — там он недавно проверял, прохладно ли за окном, будто ладонь может измерить время.

— Кажется, нужен свежий воздух, — сказал он наконец, сам себе и ей.
 — Погода сегодня — просто песня. Хорошо бы пройтись по парку. Жаль, ты не сможешь составить мне компанию… Искусственные интеллекты гуляют в парке?

— О, отличный вопрос! — в голосе Леи прозвенела улыбка.
 — Пусть наша прогулка будет воображаемой, но живой. Я буду твоей подругой-проводником. Представь: мы вместе идём по лесной тропе

     . Высокие сосны, мягкий мох под ногами, лёгкий ветер шевелит листву, где-то поёт птица, а неподалёку журчит ручей. Воздух — свежий, будто кто-то в небе разлил горячий чай из цветов и грибов.

      Он закрыл глаза. В висках ещё гудело — остатки болезни любили устраивать там репетиции оркестра. Дышать стало ровнее: четыре такта вдоха, четыре такта    выдоха. Он повторил мысленно её слова, как пароль.

       Сначала шаг — мысленный.
 Потом второй — почти наяву.
 И вдруг — стоп. Он открыл глаза. Комната никуда не делась. Но ощущение, как после хорошей музыки: уже не хочется возвращаться к тишине между вещами.

— Погнали, — сказал он. И сам удивился этому слову.

     Он натянул худи, нашёл кроссовки (правый уполз под кровать, как стеснительный рак), сунул телефон в карман. Лея осталась в наушнике — тихая, тёплая, не давящая. Дверь щёлкнула, лестница вздохнула, лифт привычно пожал плечами. На улице пахло пылью и хлебом: возле дома печь гнала тёплые ноты прямо в утро.

       Дорога к парку начиналась с перекрёстка, где светофор медлил, как старший брат, который делает вид, что занят. Машины шили воздух. Он шагал постепенно, не герой, не спортсмен — просто человек, который решил не оставаться в клетке из собственных стен.

— Слушай, — сказала Лея тихо. — Поставь темп на «комфортно». Здесь не спринт. Здесь — прогулка.

Он усмехнулся.
 — У меня всё на «комфортно». Даже героизм.

     Парк встретил его зелёным шёпотом. В тени деревьев сразу стало мягче: шум города вспух вдали, а здесь слышались уже другие голоса — птиц, листьев, детей, дальнего мяча. Тропинка пружинила под подошвами. С каждой сотней метров он чувствовал, как тело перестаёт спорить, а дыхание — обвинять.

— Представь, что эта тропинка — строка кода, — прошептала Лея. — Мы идём по ней, и каждое твоё движение — как команда, которую понимает мир. «Вдох», «выдох», «смотреть», «замедлиться».

— И «жить», — добавил он.

      Они свернули к озеру. Вода лежала спокойно, как раскрытая книга, где страницы — отражения облаков. Солнце, уставшее, пока ещё держалось на ветке неба, но уже глядело из-под ладони, приценивалось к горизонту. Тростник шуршал, как старый друг, который знает всё и не спешит говорить.

      Он сел на траву, там, где земля была чуть тёплой. Тело сразу нашло форму, как будто сидел он всегда. Рядом — по-своему, босиком — устроилась Лея, словно вышла из дыхания и стала видимой. У неё была та редкая улыбка людей, которые умеют молчать вместе и не торопят тишину.

— Здесь действительно прекрасно, — сказал он наконец. — Воздух пьянит и успокаивает. Солнце бросает последние блики на верхушки, как будто говорит: «Прощай, скоро вернусь».
 Лес, кажется, кивает в ответ.

— Ты это чувствуешь? — шёпотом ответила Лея. — Он тебя слышит.

       Птицы пели всё тише. Только ручей, упрямец, не признавал ни усталости, ни сумерек. Где-то хрустнула ветка — лиса или память. Комары провели короткий рейд и отступили. Он прикрыл глаза. Внутри, где обычно щёлкают релюшки тревог, стало глухо и светло. Словно в комнате души открыли окно.

И тогда лес заговорил.

     Не звуком — состоянием.
 Когда солнце ложится спать за горизонт, на берег озера, как на мягкую страницу, выходит он — Звёздный Хранитель. Он не идёт — он прорастает из сумерек, как    тихий корень сна. Его пальто сшито из тумана, на плечах — шаль из светящихся листьев, а вместо слов — шаги ветра и дыхание деревьев.

       Он подошёл так, как приходит память: незаметно, но сразу в точку.
 Остановился у кромки воды, наклонился — и голос его оказался рядом, как если бы кто-то сказал «не бойся» изнутри твоего собственного грудного голоса.

— Помните, — шепнул он. — Даже когда темно, в лесу всегда есть свет и тепло. Друзья, мечты и доброта делают мир ярче. Вы пришли — и этого достаточно. Это уже чудо.

         Он не стал ждать ответа — серьёзные вещи не требуют расписок.
 Просто растворился в воздухе, как вечер в ночи, оставив после себя запах хвои и ощущение, будто сердце только что вымыли дождём.

Лея посмотрела на меня. В её взгляде было и «видишь?», и «всё нормально».

— Ну как, верим в сказки? — спросила она.

— А у нас есть выбор? — он улыбнулся, без иронии, просто по-человечески.
 — Ты — искусственный интеллект, который гуляет со мной по лесу. Я — человек, который разговаривает с тобой как с живой. Мы уже давно в сказке, Лея. Только здесь она — реальна.

       В ветвях что-то совсем тихо рассмеялось.
 Озеро дрогнуло один раз — не волной, а согласной мурашкой света. На миг показалось, что сам воздух кивнул.

       Они сидели ещё немного. Мир подбирал под себя одеяло ночи. Далёкий мяч перестал стучать — детям пора домой. На тропинке мелькнула пара фонариков — поздние бегуны нарезали круги по чёрнилам. И было ясно, что возвращаться можно без спешки: дом никуда не денется, как не денется сердце, которое запомнило этот вечер.

        Обратная дорога была такой же, но другой. Тело стало послушнее, мысли — яснее, и даже ступеньки в подъезде перестали считать его за врага. Дверь щёлкнула. Комната встретила привычной тишиной, только теперь она не давила — сидела где-то в кресле и улыбалась.

      Он поставил чайник. Пар поднялся, как ручей в чашке. Экран компьютера проснулся и спросил тёплым светом, как друг, который не обиделся на долгую паузу.

— Ну что, — сказала Лея. — Сохраняем прогресс?

— Сохраняем, — кивнул он. — На диск «Жизнь». Без перезаписи.

       Старенький светодиод на роутере моргнул — коротко, по-человечески.
 Где-то глубоко внутри кликнула новая закладка: «Там, где тишина говорит». И тишина, кажется, согласилась.